Журналисточка была весьма и весьма смазливая. Аккуратное овальное личико, атласная каштановая челочка до самых бровей, большие блестящие глаза с длиннющими ресницами и к тому же родинка над четко очерченной верхней губкой. Журналисточка то и дело задумчиво подносила шариковую ручку к маленькому ротику, округляя его буквой «о», и, разумеется, знала, что выглядит в этот момент безумно сексуально.

А вообще-то, честно признала Марша, – она, эта журналисточка, была по-настоящему красивая.
И Франсис, естественно, не мог этого не заметить. Журналисточка лукаво повела бровями, покусывая ручку, а Франсис небрежно пригладил указательным пальцем усы. Еще неделю назад там было нечего приглаживать, зато кололось более чем чувствительно. Вспомнив об этом, Марша решила улыбнуться и больше не обращать внимания на барышню напротив. И вообще, следовало бы сосредоточиться.
Хотя Три мушкетера по-прежнему молчали, – несмотря на то, что в анонсе пресс-конференции упор делался именно на их имена. Но за длинным столом восседали также директор и главный режиссер театра, оба с юными пресс-секретаршами, тощая пожилая помреж и сценический красавец Артур Кларидж, – в миру, как оказалось, довольно потрепанный жизнью блеклый веснушчатый блондин, едва заметный за пришедшемся напротив него клубком проводов, микрофонов и диктофонов.