Машина бьётся о тормоза, но Вера не успевает даже вдохнуть, как дверь с её стороны вырывают из проёма, а боковое стекло рассыпается внутрь россыпью осколков.

С другой стороны тоже открывается дверь — рывком, с глухим треском. Водителя хватают первым. Его буквально выдёргивают из-за руля, прижимают к капоту, руки выкручивают за спину. Он захлёбывается криком, переходящим в истерику.

Его голос режет ночь — высокий, отчаянный. Он повторяет одно и то же, захлёбываясь: она атташе, дипломат, нельзя, не трогайте. Но никто даже не оборачивается. Один из нападавших бьёт его локтем под рёбра, и крик срывается на хрип.

Веру в это время уже выдёргивают из салона, как вещь: рука в перчатке сжимает ей подбородок, разворачивая лицо, другая зажимает рот. Краем глаза она успевает увидеть, как водителя опускают на колени у колеса, голова склонена, руки связаны пластиковыми стяжками. Его крик всё ещё звенит у неё в ушах, даже когда игла вонзается в шею и мир начинает расползаться в чёрные кляксы.