3k
0
%
Скорость:
Автопауза:
40:51
Обряд Великого
Обряд Великого автор Екатерина Михайлова читает Мефистофель
Тропа через болота ведёт в Великое – место, куда не советуют ходить местные жители. Алексей Савушкин верит в науку и отрицает сказки, но за каждой легендой скрывается истина. Древнее уже ждёт его среди туманов и воды…
Рекомендации
Ах, зубы!
|
Царевна-лягушка
|
Верните маму
|
Малярка
|
Бозбала
|
Подписаться на новые комментарии
Комментарии 5
Для написания комментария авторизуйтесь.
Одна ерунда пошла, ни одного нормального рассказа. Ещё и все на похожую иему. К чтецу вопрос нет
Воистину, Лавкрафт своим творчеством сильно повлиял на мировую литературу, особенно на жанр хоррора. До сих пор авторы используют созданные им мотивы — «дурную кровь», древних богов, безумие от познания тайн. Однако в данном случае отсылки к лавкрафтовской традиции выглядят неудачно.
Рассказ напоминает страшную сказку, которую в летнем лагере шепотом пересказывает товарищ: есть зачатки идеи, попытки художественности, но ощущается недодуманность. Герой бродит по топям, прячется от монстров, а болото и деревня усыпаны пугающими элементами, как торт сахарной пудрой — приторно и без должного напряжения.
К этому добавляются логические несостыковки, из-за чего моя оценка — 4/10. Конкретные претензии:
1. Финно-угорские руны? Финно-угорский и славянский фольклор передавался устно, а систематически записывать его начали лишь в XIX веке. Откуда у Савушкина древняя рукопись, да еще и записанная рунами? Да и какой здравомыслящий фольклорист потащит в глушь оригинал ценного манускрипта?
2. Великое — но что в нём великого? Название деревни должно хоть как-то отражать её историю. Однако в тексте нет ни намёка на былую значимость: ни масштабов, ни архитектурных памятников, ни следов былого процветания. Если ответ — «так решили жители», то это слабая отговорка. Названия чаще дают соседи, а не сами поселенцы. Какое «Великое», если там 72 человека?
3. Смерть Савушкина — закономерная глупость. С первых страниц нам говорят о древнем ритуале и исчезновениях, но герой, вместо элементарных мер предосторожности, идёт в гиблое место один, без снаряжения, без связей среди местных, без даже попытки изучить угрозу. Дураку — дурацкая смерть.
Итог: потенциал есть, но исполнение хромает. Хотелось бы большей глубины, продуманности и атмосферы, а не просто нагромождения страшных картинок.
Рассказ напоминает страшную сказку, которую в летнем лагере шепотом пересказывает товарищ: есть зачатки идеи, попытки художественности, но ощущается недодуманность. Герой бродит по топям, прячется от монстров, а болото и деревня усыпаны пугающими элементами, как торт сахарной пудрой — приторно и без должного напряжения.
К этому добавляются логические несостыковки, из-за чего моя оценка — 4/10. Конкретные претензии:
1. Финно-угорские руны? Финно-угорский и славянский фольклор передавался устно, а систематически записывать его начали лишь в XIX веке. Откуда у Савушкина древняя рукопись, да еще и записанная рунами? Да и какой здравомыслящий фольклорист потащит в глушь оригинал ценного манускрипта?
2. Великое — но что в нём великого? Название деревни должно хоть как-то отражать её историю. Однако в тексте нет ни намёка на былую значимость: ни масштабов, ни архитектурных памятников, ни следов былого процветания. Если ответ — «так решили жители», то это слабая отговорка. Названия чаще дают соседи, а не сами поселенцы. Какое «Великое», если там 72 человека?
3. Смерть Савушкина — закономерная глупость. С первых страниц нам говорят о древнем ритуале и исчезновениях, но герой, вместо элементарных мер предосторожности, идёт в гиблое место один, без снаряжения, без связей среди местных, без даже попытки изучить угрозу. Дураку — дурацкая смерть.
Итог: потенциал есть, но исполнение хромает. Хотелось бы большей глубины, продуманности и атмосферы, а не просто нагромождения страшных картинок.
Позвольте не согласиться с выше написанной рецензией. Да, это художественный вымысел, но хороший хоррор строится на правдоподобной основе.
Автор создал атмосферное произведение в традициях русской мистической прозы. Финно-угорские мотивы здесь не историческая реконструкция, а стилизация под фольклор - так же, как у Лавкрафта "Некрономикон" не претендует на археологическую точность. Название "Великое" работает как зловещая ирония - заброшенная деревушка с громким именем усиливает ощущение упадка.
Что касается поведения Савушкина - он учёный-энтузиаст, одержимый открытием. Такие люди часто идут на риск ради науки. Его самоуверенность и скептицизм психологически достоверны - сколько исследователей погибло, недооценив опасность?
Рассказ удачно сочетает славянский и финно-угорский фольклор, создаёт убедительную мифологию места. Описания болота, трансформация персонажей, нарастающий ужас - всё это работает на атмосферу.
Не каждое произведение должно быть этнографически безупречным. Главное - создать цельный художественный мир, и автор мне кажется с этим справился.
Автор создал атмосферное произведение в традициях русской мистической прозы. Финно-угорские мотивы здесь не историческая реконструкция, а стилизация под фольклор - так же, как у Лавкрафта "Некрономикон" не претендует на археологическую точность. Название "Великое" работает как зловещая ирония - заброшенная деревушка с громким именем усиливает ощущение упадка.
Что касается поведения Савушкина - он учёный-энтузиаст, одержимый открытием. Такие люди часто идут на риск ради науки. Его самоуверенность и скептицизм психологически достоверны - сколько исследователей погибло, недооценив опасность?
Рассказ удачно сочетает славянский и финно-угорский фольклор, создаёт убедительную мифологию места. Описания болота, трансформация персонажей, нарастающий ужас - всё это работает на атмосферу.
Не каждое произведение должно быть этнографически безупречным. Главное - создать цельный художественный мир, и автор мне кажется с этим справился.