7k
0
%
Скорость:
Автопауза:
40:51
Обряд Великого
Обряд Великого автор Екатерина Михайлова читает Мефистофель
Тропа через болота ведёт в Великое – место, куда не советуют ходить местные жители. Алексей Савушкин верит в науку и отрицает сказки, но за каждой легендой скрывается истина. Древнее уже ждёт его среди туманов и воды…
Рекомендации
Лифт в никуда
|
Удивительные приключения принца Трислава
|
Ртуть
|
Лиса и журавль
|
Маленький домик в Больших Лесах
|
Подписаться на новые комментарии
Комментарии 9
Для написания комментария авторизуйтесь.
Одна ерунда пошла, ни одного нормального рассказа. Ещё и все на похожую иему. К чтецу вопрос нет
Воистину, Лавкрафт своим творчеством сильно повлиял на мировую литературу, особенно на жанр хоррора. До сих пор авторы используют созданные им мотивы — «дурную кровь», древних богов, безумие от познания тайн. Однако в данном случае отсылки к лавкрафтовской традиции выглядят неудачно.
Рассказ напоминает страшную сказку, которую в летнем лагере шепотом пересказывает товарищ: есть зачатки идеи, попытки художественности, но ощущается недодуманность. Герой бродит по топям, прячется от монстров, а болото и деревня усыпаны пугающими элементами, как торт сахарной пудрой — приторно и без должного напряжения.
К этому добавляются логические несостыковки, из-за чего моя оценка — 4/10. Конкретные претензии:
1. Финно-угорские руны? Финно-угорский и славянский фольклор передавался устно, а систематически записывать его начали лишь в XIX веке. Откуда у Савушкина древняя рукопись, да еще и записанная рунами? Да и какой здравомыслящий фольклорист потащит в глушь оригинал ценного манускрипта?
2. Великое — но что в нём великого? Название деревни должно хоть как-то отражать её историю. Однако в тексте нет ни намёка на былую значимость: ни масштабов, ни архитектурных памятников, ни следов былого процветания. Если ответ — «так решили жители», то это слабая отговорка. Названия чаще дают соседи, а не сами поселенцы. Какое «Великое», если там 72 человека?
3. Смерть Савушкина — закономерная глупость. С первых страниц нам говорят о древнем ритуале и исчезновениях, но герой, вместо элементарных мер предосторожности, идёт в гиблое место один, без снаряжения, без связей среди местных, без даже попытки изучить угрозу. Дураку — дурацкая смерть.
Итог: потенциал есть, но исполнение хромает. Хотелось бы большей глубины, продуманности и атмосферы, а не просто нагромождения страшных картинок.
Рассказ напоминает страшную сказку, которую в летнем лагере шепотом пересказывает товарищ: есть зачатки идеи, попытки художественности, но ощущается недодуманность. Герой бродит по топям, прячется от монстров, а болото и деревня усыпаны пугающими элементами, как торт сахарной пудрой — приторно и без должного напряжения.
К этому добавляются логические несостыковки, из-за чего моя оценка — 4/10. Конкретные претензии:
1. Финно-угорские руны? Финно-угорский и славянский фольклор передавался устно, а систематически записывать его начали лишь в XIX веке. Откуда у Савушкина древняя рукопись, да еще и записанная рунами? Да и какой здравомыслящий фольклорист потащит в глушь оригинал ценного манускрипта?
2. Великое — но что в нём великого? Название деревни должно хоть как-то отражать её историю. Однако в тексте нет ни намёка на былую значимость: ни масштабов, ни архитектурных памятников, ни следов былого процветания. Если ответ — «так решили жители», то это слабая отговорка. Названия чаще дают соседи, а не сами поселенцы. Какое «Великое», если там 72 человека?
3. Смерть Савушкина — закономерная глупость. С первых страниц нам говорят о древнем ритуале и исчезновениях, но герой, вместо элементарных мер предосторожности, идёт в гиблое место один, без снаряжения, без связей среди местных, без даже попытки изучить угрозу. Дураку — дурацкая смерть.
Итог: потенциал есть, но исполнение хромает. Хотелось бы большей глубины, продуманности и атмосферы, а не просто нагромождения страшных картинок.
Позвольте не согласиться с выше написанной рецензией. Да, это художественный вымысел, но хороший хоррор строится на правдоподобной основе.
Автор создал атмосферное произведение в традициях русской мистической прозы. Финно-угорские мотивы здесь не историческая реконструкция, а стилизация под фольклор - так же, как у Лавкрафта "Некрономикон" не претендует на археологическую точность. Название "Великое" работает как зловещая ирония - заброшенная деревушка с громким именем усиливает ощущение упадка.
Что касается поведения Савушкина - он учёный-энтузиаст, одержимый открытием. Такие люди часто идут на риск ради науки. Его самоуверенность и скептицизм психологически достоверны - сколько исследователей погибло, недооценив опасность?
Рассказ удачно сочетает славянский и финно-угорский фольклор, создаёт убедительную мифологию места. Описания болота, трансформация персонажей, нарастающий ужас - всё это работает на атмосферу.
Не каждое произведение должно быть этнографически безупречным. Главное - создать цельный художественный мир, и автор мне кажется с этим справился.
Автор создал атмосферное произведение в традициях русской мистической прозы. Финно-угорские мотивы здесь не историческая реконструкция, а стилизация под фольклор - так же, как у Лавкрафта "Некрономикон" не претендует на археологическую точность. Название "Великое" работает как зловещая ирония - заброшенная деревушка с громким именем усиливает ощущение упадка.
Что касается поведения Савушкина - он учёный-энтузиаст, одержимый открытием. Такие люди часто идут на риск ради науки. Его самоуверенность и скептицизм психологически достоверны - сколько исследователей погибло, недооценив опасность?
Рассказ удачно сочетает славянский и финно-угорский фольклор, создаёт убедительную мифологию места. Описания болота, трансформация персонажей, нарастающий ужас - всё это работает на атмосферу.
Не каждое произведение должно быть этнографически безупречным. Главное - создать цельный художественный мир, и автор мне кажется с этим справился.
В произведении нет ни малейшего намёка на связь с финно-угорскими или славянскими сказаниями. Фольклор, как правило, укоренён в истории, однако "Некрономикон" Лавкрафта был написан безумным арабом, чьи современники и понятия не имели о подобных богах. Это открывает простор для введения абсолютно новых культур и мифологий. Замени "финно-угорские" на "древунские" (только что придуманное слово) — и ничего не изменится. Тогда зачем использовать известные мифологии? Только для узнаваемости?
Если же целью было показать смешение верований в сознании людей (когда из-за незнания черты одних мифологий приписывают другим), то и этот момент не раскрыт. Единственное, что вспоминается, — "зеркальные руны", хотя у финно-угров рунической письменности не было. Упущение?
Да, название "Великое" явно ироничное, но потенциал не раскрыт. Можно было усилить контраст, обыграть его так, чтобы читатель прочувствовал эту насмешку. Но автор не воспользовался возможностью.
"18 лет в полях" — и сразу видно. Студентам из рассказа Виктора Глебова "Курсовая" их беспечность простительна: молодые, амбициозные, склонны переоценивать силы. Но опытный специалист?
В рассказе Олега Кожина "Снегурочка" тоже был идейный герой, но он не потащил архивную ценность в глушь и взял с собой группу студентов, мотивировав их автоматом.
Одиночные экспедиции, конечно, случались, но от этого Савушкин не перестаёт быть кандидатом на премию Дарвина.
Если же целью было показать смешение верований в сознании людей (когда из-за незнания черты одних мифологий приписывают другим), то и этот момент не раскрыт. Единственное, что вспоминается, — "зеркальные руны", хотя у финно-угров рунической письменности не было. Упущение?
Да, название "Великое" явно ироничное, но потенциал не раскрыт. Можно было усилить контраст, обыграть его так, чтобы читатель прочувствовал эту насмешку. Но автор не воспользовался возможностью.
"18 лет в полях" — и сразу видно. Студентам из рассказа Виктора Глебова "Курсовая" их беспечность простительна: молодые, амбициозные, склонны переоценивать силы. Но опытный специалист?
В рассказе Олега Кожина "Снегурочка" тоже был идейный герой, но он не потащил архивную ценность в глушь и взял с собой группу студентов, мотивировав их автоматом.
Одиночные экспедиции, конечно, случались, но от этого Савушкин не перестаёт быть кандидатом на премию Дарвина.
Атмосфера в произведении есть, но её подача слишком прямолинейна, не хватает глубины и напряжения. Мистические моменты, хотя и присутствуют, работают резко, не давая читателю прочувствовать нарастающий ужас. Напор ослабевает, не успев разогнаться, из-за чего жанр скорее напоминает слешер с его быстрыми ударами, а не медленный, давящий мистический хоррор
Я ценю, что вы высказали свою позицию. В будущем, если будете обращаться ко мне напрямую, это упростит коммуникацию. Спасибо.
Я ценю, что вы высказали свою позицию. В будущем, если будете обращаться ко мне напрямую, это упростит коммуникацию. Спасибо.