Евгений Волков
@evgeny.wolkoff
Информация
Был в сети сегодня
На сайте с 24 марта 2022
День рождения: 19 октября 2001 (23 года)
О себе
Неравнодушный слушатель и читатель.
Если вы не согласны с моей точкой зрения по какой-либо причине, пишите, я всегда готов к диалогу.
Очень странно видеть такое распределение оценок — и ни одного комментария. Позволю себе стать первым.
Стефан Грабинский — яркий представитель современной готической литературы в её раннем, ещё формирующемся виде (он творил в начале XX века). Думаю, многие дизлайки рассказ получил именно из-за авторского стиля: неторопливого, насыщенного мистикой. Что, на мой взгляд, не совсем справедливо. Это всё равно что критиковать Клайва Баркера за избыточную жестокость в сплаттерпанке.
Не спорю, этот рассказ — не сильнейший в библиографии Грабинского («Безумный пастор» и «Самоубийство Павла Вырвы» куда мощнее). Однако он прекрасно передаёт одну из ключевых идей его творчества: монстры у Грабинского не столько буквальны, сколько метафоричны. Здесь ужас исходит не от поезда как такового, а от самой индустрии, от движения, от мистических сил, порождённых прогрессом.
Думаю, «польский Эдгар По» заслуживает того, чтобы его читали и слушали и в наше время.
Филипп, спасибо за прочтение!
Стефан Грабинский — яркий представитель современной готической литературы в её раннем, ещё формирующемся виде (он творил в начале XX века). Думаю, многие дизлайки рассказ получил именно из-за авторского стиля: неторопливого, насыщенного мистикой. Что, на мой взгляд, не совсем справедливо. Это всё равно что критиковать Клайва Баркера за избыточную жестокость в сплаттерпанке.
Не спорю, этот рассказ — не сильнейший в библиографии Грабинского («Безумный пастор» и «Самоубийство Павла Вырвы» куда мощнее). Однако он прекрасно передаёт одну из ключевых идей его творчества: монстры у Грабинского не столько буквальны, сколько метафоричны. Здесь ужас исходит не от поезда как такового, а от самой индустрии, от движения, от мистических сил, порождённых прогрессом.
Думаю, «польский Эдгар По» заслуживает того, чтобы его читали и слушали и в наше время.
Филипп, спасибо за прочтение!
Аббадон – весьма талантливый актёр озвучки с хорошо поставленным дикторским голосом и мастерским владением звуковыми эффектами. Однако порой его манера подачи диссонирует с авторским замыслом и рамками мира произведения. Например, мне сложно ассоциировать его глубокий, выразительный голос с персонажем-подростком, не достигшим 14 лет.
Что касается самой истории – она довольно типична для жанра отечественного ужаса: локальный, «давно известный» кошмар, соседствующий с героями. Аббадон же гораздо убедительнее звучит в повествованиях о неожиданном и непредсказуемом. Поэтому считаю, что у этого произведения может быть множество других вариантов озвучки.
Впрочем, подобные проекты – отличная возможность для начинающих чтецов попробовать свои силы и отточить мастерство
Что касается самой истории – она довольно типична для жанра отечественного ужаса: локальный, «давно известный» кошмар, соседствующий с героями. Аббадон же гораздо убедительнее звучит в повествованиях о неожиданном и непредсказуемом. Поэтому считаю, что у этого произведения может быть множество других вариантов озвучки.
Впрочем, подобные проекты – отличная возможность для начинающих чтецов попробовать свои силы и отточить мастерство
Максим Суслов, примите от меня благодарность за прекрасное прочтение. Сама книга оставила двойственное впечатление. С одной стороны, её сильные стороны — интересная локация в виде глухой горной деревушки на фоне эпохи Просвещения с её реформами, войнами и научными открытиями, рабочий, хоть и клишированный, сюжетный двигатель (Morbus Dei), а также хорошо прописанная завязка, которая сразу вовлекает в историю.
Однако минусы тоже бросаются в глаза. Главный герой слишком напоминает Мэри Сью: у него буквально всё получается с первого раза — будь то игры, управление санями, внимание девушек или победа над главным антагонистом. При этом в начале книги его едва не убивает обычный «гнилозубый крестьянин с вилами» (Геральт из Ривии курит в сторонке), что делает прогресс персонажа несколько неправдоподобным.
Ещё одна проблема — постепенная потеря атмосферы. Хотя намёки на суровую зимнюю реальность XVIII века присутствуют, их катастрофически мало, и они тонут в повествовании. Персонажи ведут себя слишком современно, что снижает ощущение историчности, хотя это, впрочем, распространённая проблема жанра. Таинственность, заявленная вначале (убитая корова, настороженность крестьян), быстро улетучивается, потому что сюжет слишком сосредоточен на бытовых действиях.
Динамика здесь явно преобладает над глубиной. События сменяют друг друга без пауз, не оставляя места для раскрытия второстепенных персонажей, которых и так слишком много. Порой кажется, что книга больше похожа на заготовку для боевика 2000-х, чем на продуманный псевдоисторическое триллер.
В итоге: читать можно, язык лёгкий и приятный, но если ждёте глубины, исторической достоверности или проработанного сеттинга, может разочаровать. На любителя.
Однако минусы тоже бросаются в глаза. Главный герой слишком напоминает Мэри Сью: у него буквально всё получается с первого раза — будь то игры, управление санями, внимание девушек или победа над главным антагонистом. При этом в начале книги его едва не убивает обычный «гнилозубый крестьянин с вилами» (Геральт из Ривии курит в сторонке), что делает прогресс персонажа несколько неправдоподобным.
Ещё одна проблема — постепенная потеря атмосферы. Хотя намёки на суровую зимнюю реальность XVIII века присутствуют, их катастрофически мало, и они тонут в повествовании. Персонажи ведут себя слишком современно, что снижает ощущение историчности, хотя это, впрочем, распространённая проблема жанра. Таинственность, заявленная вначале (убитая корова, настороженность крестьян), быстро улетучивается, потому что сюжет слишком сосредоточен на бытовых действиях.
Динамика здесь явно преобладает над глубиной. События сменяют друг друга без пауз, не оставляя места для раскрытия второстепенных персонажей, которых и так слишком много. Порой кажется, что книга больше похожа на заготовку для боевика 2000-х, чем на продуманный псевдоисторическое триллер.
В итоге: читать можно, язык лёгкий и приятный, но если ждёте глубины, исторической достоверности или проработанного сеттинга, может разочаровать. На любителя.
Всегда обходил Стивена Кинга стороной — один взгляд на объём его магнум-опуса «Оно» заставлял глаза лезть на лоб. Но после «Четырёх сезонов» и «Зелёной мили» стало даже немного стыдно, что не познакомился с ним раньше.
Что касается этого произведения, то здесь я в очередной раз порадовался: нет ни пространных описаний, ни оборванных сюжетных линий. Всё объёмно, живо и цельно. Это, конечно, не современные электронные часы нынешних авторов, но и не готические напольные — скорее, добротные настенные... с кукушкой ;)
Что касается этого произведения, то здесь я в очередной раз порадовался: нет ни пространных описаний, ни оборванных сюжетных линий. Всё объёмно, живо и цельно. Это, конечно, не современные электронные часы нынешних авторов, но и не готические напольные — скорее, добротные настенные... с кукушкой ;)
Прекрасный представитель поствикторианской английской литературы, сохраняющий дух времени
«Пираты-призраки» были созданы уже после Викторианской эпохи, но органично вписываются в её литературную традицию и стилистические приёмы
«Пираты-призраки» были созданы уже после Викторианской эпохи, но органично вписываются в её литературную традицию и стилистические приёмы
Если моя мысль всё ещё не ясна, попробую более прямой подход: Олег оставил весьма спорный комментарий. Вместо того чтобы разобрать критику образа женщины в рассказе, он обвинил в самодурстве всех женщин. Это всё равно, как если бы автор, комментируя криминальную хронику о "серийнике" Илье N, написал: «В принципе, вся суть людей по имени Илья — в одной этой истории». Нелепо и не по теме, согласны?
Схожесть и идентичность отражают разную степень одного качества.
Это можно сравнить с тем, как резекция (частичное удаление) и эктомия (полное удаление) относятся к хирургическим вмешательствам, но различаются по объёму.
Мужчины и женщины, будучи представителями одного биологического вида, обладают общей структурой нейронных связей. Это означает, что базовые модели поведения у них общие, а незначительные различия обусловлены главным образом социальными факторами, а не биологией.
Это можно сравнить с тем, как резекция (частичное удаление) и эктомия (полное удаление) относятся к хирургическим вмешательствам, но различаются по объёму.
Мужчины и женщины, будучи представителями одного биологического вида, обладают общей структурой нейронных связей. Это означает, что базовые модели поведения у них общие, а незначительные различия обусловлены главным образом социальными факторами, а не биологией.
Ничего страшного, приятно ознакомиться с чётко структурированным мнением. Очень часто ограничиваются разрозненными комментариями в духе «ну и муть» или «безоговорочно прекрасно».
Хотелось бы добавить, что отечественным авторам, затрагивающим языческую тематику, стоило бы чаще углубляться в славянскую низшую мифологию (сведения о высшей, увы, не сохранились — не нашлось своего Снорри Стурлусона). В качестве базиса можно назвать фундаментальный труд Сергея Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила» — поистине титанический этнографический сборник.
Хотелось бы добавить, что отечественным авторам, затрагивающим языческую тематику, стоило бы чаще углубляться в славянскую низшую мифологию (сведения о высшей, увы, не сохранились — не нашлось своего Снорри Стурлусона). В качестве базиса можно назвать фундаментальный труд Сергея Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила» — поистине титанический этнографический сборник.
Согласен с вами.
Складывается ощущение, что персонажи, ступив на путь героя, в определённый момент решают повернуть обратно. Отправились в путь, перешли в иной мир, пережили кризис — но то ли побоялись забрать награду, то ли просто не захотели искать. Да и само решение проблемы пришло будто само собой. Весь рассказ словно говорит: «Легко пришло — легко ушло. Проходи, не задерживайся».
Как же забавляют сказочные злодеи с их «Пока я тебя не съел, посиди и послушай мой злодейский план». Никакого простора для фантазии — всё напоказ.
Складывается ощущение, что персонажи, ступив на путь героя, в определённый момент решают повернуть обратно. Отправились в путь, перешли в иной мир, пережили кризис — но то ли побоялись забрать награду, то ли просто не захотели искать. Да и само решение проблемы пришло будто само собой. Весь рассказ словно говорит: «Легко пришло — легко ушло. Проходи, не задерживайся».
Как же забавляют сказочные злодеи с их «Пока я тебя не съел, посиди и послушай мой злодейский план». Никакого простора для фантазии — всё напоказ.
Лично мне становится скучно наблюдать за очередной историей о «ведре с крабами». Если мистические элементы и присутствуют, то их связь с существующими мифологическими сюжетами выглядит неоднозначной. Например, олень во многих легендах действительно выступает как негативный потусторонний персонаж — он заманивает путников и охотников в опасные чащи. Но вот образ ведьмы вызывает вопросы: почему он именно таков?
Есть ещё небольшое замечание к речи персонажей. Их постоянное мычание («но… аа… оо…») и невнятное перекатывание слов во рту скорее выбивает из процесса прослушивания, чем добавляет естественности. Было бы лучше, если бы автор просто написал: «…от сказанного в горле у него встал ком, и он лишь невнятно промычал в ответ». Впрочем, это не упрёк — просто данный приём слишком часто встречается у наших авторов.
P.S. Забавно слышать от заносчивого прокурора, интересующегося случайными связями и «беленькой», такое слово, как «мытарства».