Да, возможно, это скорее тоска первого неразделённого чувства, нежели сказка. Хотя это мы привыкли, что сказка должна заканчиваться чем-то типа: и стали они жить-поживать, и добро наживать. В оригинальной народной версии сказки о Красной Шапочке и бабушка, и девочка, и кошка, предупредившая об опасности - все погибают в конце от лап и зубов волка. Шарль Перро, добавив в народную сказку очевидный мотив Целомудрия, практически не меняет суть трагедии. Завершая её стихотворной моралью:

...А уж особенно девицам,
красавицам и баловницам,
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, —
Иначе волк их может скушать.
Сказал я: волк! Волков не счесть,
Но между ними есть иные
Плуты, настолько продувные,
Что, сладко источая лесть,
Девичью охраняют честь,
Сопутствуют до дома их прогулкам,
Проводят их бай-бай по темным закоулкам…
Но волк, увы, чем кажется скромней,
Тем он всегда лукавей и страшней!

Только уже братья Гримм "загримировали" конец, сделав его сладким для нашего уха. Так что сказки разные бывают, не всегда лёгкие, воздушные, со счастливым концом. Назначение сказки - дать "намёк, добру молодцу урок". Ну или доброй девице. И если сказка выполняет эту функцию, то вовсе не обязательно ей быть ложью. Она может быть и биографической истиной. При этом, мне, как и Вам, хотелось бы другой концовки. Но не оборванной на полуслове, а с ясной надеждой на счастливое будущее, пусть и не здесь и сейчас. В принципе, эту надежду мы тут видим - она в видении главного героя незадолго до окончания рассказа. Но мне хотелось бы больше света в конце, и более ясного очертания контуров этой надежды.

А сказка эта, также как и сказка Ш.Перро, о Целомудрии. Эта любовь должна была остаться кристально-чистой, и только тогда она бы имела право на выживание здесь, в этом мире. Если бы главный герой дотянулся "до вершины стога", как в "Серебристом грибном дожде", если бы его любовь победила притяжение земли и "вечный закон Луны", финал этой сказки был бы иной, куда более светлый. Но главный герой допустил момент страсти и слабости, а после - идеализировал и облагородил его в своём сознании. Не удержал своё светлое и сильное чувство на должной высоте и чистоте. Раньше времени соединил небесное и земное. А сказки не прощают, когда принцессой овладевают раньше срока, когда она ещё в "лягушачьей коже", которую поспешно бросают в огонь. Огонь - вещь чрезвычайно опасная, губительная для всего утончённо-прекрасного. Это всегда грозит тем, что принц надолго лишится своей принцессы, и ему придётся "семь пар железных сапог истоптать, семь железных хлебов изглодать".

Некоторое несогласие у меня с Вами, Яна, в том, что акцент главного героя был "на себе любимом". Акцент его, по моим ощущениям, всё же на любимой, и любит он достаточно самозабвенно. Это любовь возвышающая, преображающая, искренняя, чистая, сильная, красивая - мне не в чем здесь упрекнуть героя. Более того, я его очень хорошо понимаю. Поэтому-то он и обладает навыками спасателя, они вполне соответствуют ему. Но невозможно, конечно (да и не нужно вовсе), полностью абстрагироваться от своих собственных чувств и от желания быть с любимым человеком. Лично мне чуждо другое - то ошибочное понимание женской свободы, которое проскакивает в его рассуждении. "Пришла любовь — и сердце свободно отдается ей, чувство не уродуется, растет, выливается все до истока. Прошла любовь — и сердце опять свободно, как горный орел, для которого нет недоступных вершин." Вот в этом моменте герой ошибается, и не замечает как противоречит сам себе. Ибо хочет слиться с Любимой в Вечности, унеся её образ с собой навсегда. На мой взгляд, это абсолютно несовместимые идеи. То, что "растёт и выливается до истока" должно быть неистощаемо, вечно. Если же оно вылилось до истока и обнаружило там пустое дно, и опять ищет чего-то нового, то оно временно по своей сути, поверхностно, и не заслуживает желанного слияния в Вечности. Это ещё один момент, который главному герою придётся пересмотреть до момента Встречи со своей Любимой.