d
Дмитрий Сергеичев
@dmitry.sergeichev
Информация
Был в сети сегодня
На сайте с 14 сентября
24 октября в 10:22
Дмитрий Сергеичев
Я — ничтожество
Первоначальный портрет типичного Диктатора весьма осязаем, у знающего человека вызывая в памяти кучу исторических аналогий. А вот финал, к сожалению, совершенно неправдоподобен (опять же находясь в прямой связи с историческими анналами). Хотелось бы, конечно, чтобы случались такие неожиданные победы, но всё та же неумолимая История, включая Действительность Сего Дня, наглядно показывает, что это лишь Утопия.
В советское время этот относительно небольшой рассказ Рассела при переводе был переименован как «Сквозь Дремучий Ад». Не умаляя авторского замысла, на меня в нём гораздо большее положительное впечатление произвела немолодая супружеская пара из числа случайно выживших. Хороший, поучительный рассказ о том, кто, когда и в чём реально крут.
Пожалуй, в таком качественном переводе и в столь артистичной начитке данный лаконичный рассказ Рассела будет даже покруче его же более известного и пространного произведения на ту же тематику «Я и ещё Я», у нас в переводе названному как «Невидимый спаситель».
Всё-таки актёрские навыки при создании аудокниг имеют куда более решающее значение, нежели тупо хорошая дикция при беглом чтении.
Всё-таки актёрские навыки при создании аудокниг имеют куда более решающее значение, нежели тупо хорошая дикция при беглом чтении.
Кому-то из категорично мыслящих молодых-зелёных данное произведение кажется технически устаревшим и оттого скучноватым, но Эрик Фрэнк Рассел никогда и не претендовал на звание футуролога-провидца развития техники или технологий будущего. Его всегда занимало кое-что другое, так или иначе присутствующее во всех его творениях. Это противостояние и превосходство независимого, свободно мыслящего разума любой тотальной организации со строгим подчинением, жестким распределением обязанностей и подавлением свободомыслия. В «Машинерии» эта тема достаточно наглядно затронута. Любая сложно организованная система, подавляющая индивидуальность, в конечном итоге проиграет свободному разуму — вот основная проповедь Рассела.
Было бы замечательно, если б не чтец Николай Козий. Будучи вне всякого сомнения профессиональным декламатором, но с отсутствием всякой актёрской жилки, он очень часто читает (вернее читал) незнакомые ему произведения прямо «с листа», не проникаясь при этом их содержанием, допуская порою досадные грамматические, смысловые или интонационные ошибки. В общем, начитывает их совершенно без личного участия. Это хорошо чувствуется и сильно портит впечатление даже от самых интересных произведений.
Желанный автор, желанные произведения, но в исполнении нежеланных в массе своей чтецов, к большому сожалению.