Ну как же жалость не добродетель? Именно она и есть одна из самых высших добродетелей, называемая Милосердием. "Придите и научитесь, что значит: "Милости хочу, а не жертвы" - это лейтмотив всей Библии, на которой строилось по крайней мере тогдашнее воспитание. А начинается это милосердие с жалости к малому, к "братьям нашим меньшим", к животному миру. И пробудить эту жалость - очень важная, на мой взгляд дидактическая задача, с которой Валя прекрасно справился в отношении своего племянника. А дед Мазай - это такая, извините, добродетель поневоле. Немножко напоминает Л.Толстого, который был очень охоч всю жизнь до крестьянских девушек (то же ещё тот "охотник" был!), а когда стал уже не тот порох в пороховницах, предался размышлениям о целомудрии и написал "Крейцерову сонату". Так вот и здесь, лупил бы и дальше Мазай зайцев, да только

Дня не проводит Мазай без охоты.
Жил бы он славно, не знал бы заботы,
Кабы не стали глаза изменять:
Начал частенько Мазай пуделять.

Возвращаясь же к "Первой жертве", ещё раз хочу подчеркнуть, что всегда стараюсь смотреть на конечный итог, результат. Именно он для меня оправдывает или осуждает воспитательные методы. В рассказе ничего не говорится о том, чем именно жертвовала со своей стороны старшая сестра. Родители давали, как Вы справедливо заметили, "от избытка", а про неё ни слова. Может быть, по жизни она и чем-то большим жертвовала - но это остаётся за полями рассказа. Но она помогает открыть сердечные глаза своему братику и сестрёнке, помогает их сердцу проснуться. Ведь "посещение погоревшей Дарьи на нас большого впечатления не произвело". Заметьте - весь урок начался именно с этого посещения. Но так как сердце детей не откликнулось надлежащим образом (чему послужило то, что Дарья не показывала своей скорби на людях, не причитала, не плакала, а говорила о своём горе спокойно), то сестра первым делом постаралась снять эту обманчивую пелену с глаз детей, открыв им подлинную картину бедственного положения женщины. Дальше же она попыталась показать им, насколько пустяшные желания (такие как "пистолет") стоят на одной чаше весов, и насколько бОльшая радость может заключаться в возможности помочь голодным и голым детишкам соседки. Несколько раз сестра повторила: "Делайте как хотите. Я хочу, чтобы вы поступили вполне свободно". Конечно, она сподвигла их совесть на труд, задала нелёгкую задачу. Но именно в решении этой задачи, в этом внутреннем преодолении, и заключался рост их души. Которого не было бы вовсе, если бы Настя не воспользовалась этим моментом в воспитательных целях. Осталась бы просто незамеченная ими беда ближнего и последующая радость о пистолетике, который потом вскоре будет заброшен, когда расстреляют все пистоны. А урок, который давала жизнь, будет не усвоен, будет пройден впустую. И не так важно здесь - отстроилась ли Дарья, важен тот плод, который родился в сердце детей, важна та веха преображения их личности, которую они с успехом прошли. Эта и есть самая важная дидактическая задача, с которой, на мой взгляд, старшая сестра справилась великолепно. Не знаю, как действовал бы я на её месте - человек вообще многое не знает о себе, как бы он на самом деле действовал в той или иной ситуации. Но образ такой старшей сестры, строгой, и в то же время мудрой и любящей, которая показана в "Первой жертве" и "Талисмане" (и отчасти в "Калейдоскопе" Фридмана) вызывает внутри меня уважение и какое-то тёплое, приятное чувство. Может быть, потому, что у меня самого никогда не было вот такой сестры...