Никак не могу понять, почему главный герой считает ребенка своим, если его неверная жена уже год встречается с любовником?..
Тут надо будет ДНК сдавать на отцовство.
И все же останусь при своем мнении о том, что чувство, испытанное Костовским было чем - то иным: мимолётным и обманчивым. Уж слишком быстро в его глазах Юля из прекрасной Наяды превратилась в отвратительного Гада. И ничего им самим не было предпринято, чтобы ее образ, который он сам себе нарисовал стал ещё ярче, ещё прекраснее, устойчивее, детальнее. И, конечно, очень по "мужски" залить свое горе в трактире, вместо того, чтобы попытаться предпринять что то другое, чтобы сблизиться, с дорогому его сердцу, человеком.
Спасибо, Марина! Ну, как декоратор и художник по свету, он, конечно, прежде всего и светил не на душу, а на её внешний образ. Иногда любовь начинается и с такого, чисто эстетического восхищения милым сердцу образом. Отправная точка может быть вполне естественной. А уж потом может пойти в разных направлениях - или вглубь, к душе, или в чисто плотское, грубо-осязательное, скатываясь всё ниже и ниже. Но и душа не чуждается ни образа, ни прикосновения - просто оно там иное. Ожидать же от "пьяницы" и "свиньи" Костовского мгновенного вознесения к духовным высотам - вот это как раз было бы неправдоподобно. Любил, как мог, сообразно уровню своей души, и светил на любимую тем светом, каким умел светить, но делал это искренне, от сердца, от всей своей "свинячьей" души. Конечно, это не Павлик и Тася из "Целомудрия", но особых акцентов в его чувстве на "грудях" я не заметил. Радость его была больше в том, что маленькая нежная ручка гладила его грубые вихры.
Тут надо будет ДНК сдавать на отцовство.