Очень рад, дорогой Тахир, что Вы всё это слушаете, эти мои маленькие, но драгоценные и любимые находки! Спасибо Вам большое за это, и за все Ваши добрые и тёплые слова!
Спасибо, дорогой Тахир! Спасибо Вам, что не обошли стороной это крошечное сердечко светлячка, в виде стихов девчушки из далёкой Якутии. Они и в самом деле дивно глубоки и удивительно красивы, но, тем не менее, редко кто утруждает себя прослушиванием их... Редко кто остановится послушать их уникальную мелодию, возносящуюся к небу на лёгких, тоненьких, прозрачных крыльях. Голос этого сердечка останется для многих неуслышанным... Уху, привыкшему к резким и грубым звукам, непонятны и чужды эти воздушные, едва уловимые флажолеты и обертоны... Но блажен тот, кто не пройдёт мимо них, кто приклонит своё ухо и сердце к этим маленьким прозрачным капелькам небесной росы...
Спасибо Вам огромное, дорогой Тахир! Вы очень редкий, внимательный слушатель и прекрасный, чуткий человек. Я так рад, что все эти, невероятно близкие моему сердцу произведения, также стали близки и Вам. Касательно этого произведения мне даже нечего добавить - оно дано было мне в начале февраля прошлого года, в единственном экземпляре откопал у букинистов, и позже никогда и нигде эту книгу не встречал. О событиях, развернувшихся тогда пару недель спустя, ещё никто, разумеется, не знал, и я в том числе. Но была очень сильная потребность записать эту книгу - и удивительно, она была записана в один день... было дано на это и место, и вдохновение... Война - это совсем не моя тематика, и это великое разрушительное зло по своей сути, но эта книга о победе, не о победе плоти и крови над другой плотью и кровью, а о великой победе Чистой Любви даже в таких, нечеловеческих по сути условиях, когда многие люди, увы, теряют своё человеческое лицо...
Спасибо большое Вам, дорогой Тахир! Рад, что Вы слушаете и рассказы Павла Сурожского - мне они очень по сердцу. Я их читал со старинной книжки дореволюционной, которую удалось достать у букинистов, т.к. этот автор никогда не переиздавался в последующие времена. Много прекрасной литературы было написано в те времена, т.е. в первые годы 20 века, и много из этого кануло в море безвестности. Но зато какая радость, когда вдруг удаётся найти редкую драгоценную жемчужину на дне этого моря! Впервые я испытал такую радость с романом "Девственность", правда тогда я ещё сам ничего не озвучивал... Сейчас тоже я занят одной находкой - трилогией Аверьяновой "Весенняя сказка", так же написанной в те самые годы. Это большой роман, и сюда я его выложу только после полной готовности. А вот на Ютуб выкладываю по мере готовности, так что если вдруг захотите взглянуть, есть здесь: https://www.youtube.com/playlist?list=PLCjLn0xRuOqg-XXATnMm8AShQjPolClLL
Спасибо Вам огромное, дорогой Тахир! Всё особо ценное я складываю сюда, берите оттуда всё, что пожелает Ваше сердце - это самые дорогие моему сердцу вещи, и все они связаны между собой "дождей грибных серебряными нитями" : http://www.svetlica.in/load/
Он в России гораздо менее известен, чем его младший брат, драматург Владимир. После его эмиграции (революцию он не принял) о Василии вообще почти не вспоминали. А за рубежом он «стал почетным председателем Пражского и почетным членом Белградского союзов русских писателей и журналистов. В день его смерти в Праге были вывешены траурные флаги, а газеты пестрели крупными заголовками: «Умер великий славянин»». Ниже привожу интересные отзывы о нём от весьма именитых его современников:
«Подумайте только: как много было читателей у этого чародея. Пишет Василий Иванович шестьдесят лет (я думаю, больше). Напечатано им не менее шестидесяти емких томов – колоссальный богач! Читали его с неизменным усердием во всей огромной России: западной и восточной. Здесь нельзя уже сказать „многочисленная аудитория“, а – прямо – несколько десятков миллионов читателей разных возрастов и поколений. И ни в ком он не посеял зла, никому не привил извращенной мысли, никого не толкнул на дорогу уныния и зависти. А множеству дал щедрыми пригоршнями краски, цветы, светлые улыбки, тихие благодарные вздохи, напряженный интерес романтической фабулы…
Хорошо, когда человек, пройдя огромную жизнь и много потрудясь в ней, оглянется назад на все пережитое и сделанное и скажет с удовлетворением:
– Жил я и трудился не понапрасну.
Сказать так – право очень редких людей. Среди них – Василий Иванович, один из достойнейших»
(А. Куприн. Добрый чародей).
«…Для того чтобы бросить камень в грешного человека, Немирович должен сперва бесповоротно осудить его в сердце своем, а оно на бесповоротные осуждения неохоче и осторожно. Я не раз повторял и теперь скажу: из русских писателей Василий Иванович по духу ближайший и вернейший всех учеников Виктора Гюго: энтузиаст веры в хорошесть человеческой натуры. Он убежден, что искра Божия, вдохнутая в первогрешного Адама, неугасимо живет в каждом, хотя бы и глубоко падшем, его потомке. Что, каким бы смрадным грузом житейских мерзостей ни завалил человек эту божественную искру, она в нем тлеет, выжидая своего часа. И однажды, в благоприятных призывных условиях, она может вспыхнуть пламенем великодушного порыва, чтобы покаянно и искупительно осветить и согреть окружающую жизнь ярче и теплее, чем способна равномерная, рассудочная добродетель тех беспорочных и непогрешимых, что живут на свете „ни холодны, ни горячи“.
Немирович-Данченко ненавидит деспотов, тиранов, утеснителей человечества, владык и слуг „царюющего зла“, в каких бы формах и личинах оно ни вторгалось силою, ни вкрадывалось обманом. Ненавидел железнорукую автократию Александра III, ненавидит человекоистребительный, безбожный большевизм. Однако я убежден, что если бы ему, как Данте Алигьери, дана была власть распорядиться судьбою своих современников в ожидающей всех нас вечности, то Василий Иванович вовсе не написал бы „Ада“. Потому, что он даже ненавистную ему категорию пощадил бы от безнадежных девяти кругов, а только заставил бы ее хорошенько отбыть добрый кусок вечности в „Чистилище“. Что же касается „Рая“, то – Боже мой! – какую бы толчею он в раю устроил! Ибо кого-кого только из своих любимых и его любивших не пропустил бы туда, бесчисленною чередою, наш доброжелательный „любимый старый дед“!»
(А. Амфитеатров. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих).
Анна, большое Вам спасибо! Человеческое сердце часто похоже на алмаз - вначале это невзрачный минерал, его красота, доброта и человечность раскрываются порой не сразу... а после шлифовки на круге жизни. Так и сердце Лидочки в этих рассказах преобразилось благодаря тем людям, которые были ей посланы в жизни для "шлифовки".
Спасибо, дорогой Тахир! Всегда внимательно читаю Ваши комментарии, никакого сумбура в них не заметил, а только теплоту, глубину и искренность! Поистине, каждый такой участник обсуждения вносит какую-то важную мысль, частицу своего уникального опыта, которая открывает новые горизонты и новый уровень понимания рассказа. Так и Вы упомянули сейчас про переплетённое дерево из двух стволов, и я тотчас вспомнил один свой давнишний поэтический опыт ( https://www.chitalnya.ru/work/864777/ ), связав его в своём сознании и с "ЛЮБом" и с "Наташей", и с "Серебристым грибным дождём" и с "Целомудрием", и с другими, самыми близкими моему сердцу историями. И ещё раз утвердился в том, что предназначенное друг для друга никуда не денется и не потеряется, даже если и исчезает на время. Ибо что такое время, как не круг гончара, рабочий станок Мастера, с помощью которого он творит своё изделие. И тому, чему суждено вот так переплестись и стать единым целым, непременно переплетётся. И не важно сколько тебе лет - главное не переставать искать этого переплетения, нащупывая своей сердечной антенной именно свою опору ( https://www.chitalnya.ru/work/865188/ )
Спасибо большое, мой добрый Попутчик, за эти тёплые слова! Так приятно осознавать, что эти рассказы нужны, что они могут так проникать в сердце и согревать его. И что кто-то так умеет это тепло хранить и ценить. Спасибо Вам!
Интересное, своеобразное произведение. Скорее бы отнёс его к разделу фантастики, но автор и чтец преподнесли его больше как сказку, и, в результате, оно воспринялось как соединение двух жанров. Произведение, на мой взгляд, более понятно будет взрослой аудитории - но, на самом деле, взрослым сказки тоже нужны, и не менее, чем детям. Очень приятно было, что автор, знакомый слушателям этого сайта по разделу "ужасов" взялся здесь за светлое перо и получилось действительно хорошая, добрая и полезная история. С моей точки зрения, ужасов сейчас и в реальной жизни хватает с избытком, а вот того, что вселяло бы людям надежду и давало добрые светлые ориентиры - критически мало. От прослушивания книги осталось хорошее, приятное послевкусие и целый ряд мыслей и выводов. Во-первых: не стоит отвергать всё необычное, что внезапно приходит в твою жизнь. Всё, что тебе послано, имеет свою миссию. Прояви терпение - и ты в этом убедишься. Во-вторых: умение за маской неприглядного увидеть бесценный небесный дар - это редкая способность. Вспоминается тут младшая дочь из "Аленького цветочка", которая не испугалась чудища, а смотрела сердцем - на его внутреннюю суть, на дела - и приобрела себе в итоге прекрасного принца, когда злые чары потеряли свою власть и настала гармония внешнего и внутреннего. В-третьих: чтобы понимать друг друга, порой не надо и слов. По-настоящему близкие и родные чувствуют и понимают всё сердцем. В-четвёртых: всё небесное, "звёздное", имеет тонкую природу и не под кувалду заточено Очень надеюсь, что папа в итоге не оставит своих детей и возлюбленную, и семья воссоединится. Ну а на какой планете - не столь уж это и важно И автору, и чтецу - большое спасибо и дальнейших творческих успехов!
https://www.ozon.ru/category/vasiliy-nemirovich-danchenko/
«Подумайте только: как много было читателей у этого чародея. Пишет Василий Иванович шестьдесят лет (я думаю, больше). Напечатано им не менее шестидесяти емких томов – колоссальный богач! Читали его с неизменным усердием во всей огромной России: западной и восточной. Здесь нельзя уже сказать „многочисленная аудитория“, а – прямо – несколько десятков миллионов читателей разных возрастов и поколений. И ни в ком он не посеял зла, никому не привил извращенной мысли, никого не толкнул на дорогу уныния и зависти. А множеству дал щедрыми пригоршнями краски, цветы, светлые улыбки, тихие благодарные вздохи, напряженный интерес романтической фабулы…
Хорошо, когда человек, пройдя огромную жизнь и много потрудясь в ней, оглянется назад на все пережитое и сделанное и скажет с удовлетворением:
– Жил я и трудился не понапрасну.
Сказать так – право очень редких людей. Среди них – Василий Иванович, один из достойнейших»
(А. Куприн. Добрый чародей).
«…Для того чтобы бросить камень в грешного человека, Немирович должен сперва бесповоротно осудить его в сердце своем, а оно на бесповоротные осуждения неохоче и осторожно. Я не раз повторял и теперь скажу: из русских писателей Василий Иванович по духу ближайший и вернейший всех учеников Виктора Гюго: энтузиаст веры в хорошесть человеческой натуры. Он убежден, что искра Божия, вдохнутая в первогрешного Адама, неугасимо живет в каждом, хотя бы и глубоко падшем, его потомке. Что, каким бы смрадным грузом житейских мерзостей ни завалил человек эту божественную искру, она в нем тлеет, выжидая своего часа. И однажды, в благоприятных призывных условиях, она может вспыхнуть пламенем великодушного порыва, чтобы покаянно и искупительно осветить и согреть окружающую жизнь ярче и теплее, чем способна равномерная, рассудочная добродетель тех беспорочных и непогрешимых, что живут на свете „ни холодны, ни горячи“.
Немирович-Данченко ненавидит деспотов, тиранов, утеснителей человечества, владык и слуг „царюющего зла“, в каких бы формах и личинах оно ни вторгалось силою, ни вкрадывалось обманом. Ненавидел железнорукую автократию Александра III, ненавидит человекоистребительный, безбожный большевизм. Однако я убежден, что если бы ему, как Данте Алигьери, дана была власть распорядиться судьбою своих современников в ожидающей всех нас вечности, то Василий Иванович вовсе не написал бы „Ада“. Потому, что он даже ненавистную ему категорию пощадил бы от безнадежных девяти кругов, а только заставил бы ее хорошенько отбыть добрый кусок вечности в „Чистилище“. Что же касается „Рая“, то – Боже мой! – какую бы толчею он в раю устроил! Ибо кого-кого только из своих любимых и его любивших не пропустил бы туда, бесчисленною чередою, наш доброжелательный „любимый старый дед“!»
(А. Амфитеатров. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих).